ПостоянствоОна сидела на скамейке в сквере у фонтана и нервно думала: «Ну что же он опаздывает? Вот еще пять минут подожду, обижусь и уйду». Сквер же в этот вечерний час, как всегда, стал заполняться народом. И она засмотрелась, как какая-то маленькая девочка собирает с газона опавшие листья, а затем бросает их вверх. Этот радостный осенний салют отвлек ее от мысли об ожидании, и как-то скрасил нехорошее предчувствие, что идти домой ей придется одной. Но что-то удерживало ее от того, чтобы вот так просто встать, и уйти. Огонек блеснул в ее глазах. Она встала, обошла вокруг скамейки и то же подобрала с земли несколько красивых желтых листков. Но, конечно, вверх бросать не стала, а вернулась на лавочку, и снова села на нее, держа в руках свой импровизированный букетик. Немного посидев, взглянула на часы: «Все, хватит!» Уже решилась встать, но тут в конце аллеи показался знакомый силуэт. Сердце у нее забилось радостно. Она встала со скамейки и пошла к нему навстречу.

Третий сынЖил был старик, и было у него три сына: двое в поле работали, а третий - родину любил! Вот, собственно, и вся история.

Жених и невестаЯ собирался перейти улицу, когда на ней появился свадебный кортеж. За стеклом головной машины, украшенной розовыми шарами и лентами, промелькнуло лицо жениха – моего давнего знакомца. Когда машины умчались, я перешел улицу и потопал своей дорогой… Поспорили поп и атеист о Боге.

Атеист говорит:

– Бога нет.

– Как это нет? – возразил поп. – А как ты тогда объяснишь такой случай? Взобрался человек на колокольню, перекрестился и прыгнул вниз. Потом встал, отряхнулся, и пошел себе с миром. Это ль не божье чудо?

Вы можете переспросить меня – а что именно будет хорошо? Всё, отвечу я, всё в стране будет хорошо. Даже погода, если никуда из дома не выходить.

Если выходить, то конечно – ураган, цунами, ледяной дождь, смерч, смог, МЧС и другие ужасы, так что лучше дома сидеть, пока бытовой газ всё не разрушил. Поэтому сидеть лучше на лестничной площадке первого этажа с паспортом, страховым свидетельством и возле несущей стены. А так всё будет хорошо. Хотя иногда кажется, что ничего хорошего, кроме погоды, уже не будет. Но с другой стороны – а что плохого? Да, ситуация нестабильная, а обстановка накалённая. Да, некоторые страны нас не любят, а остальные недолюбливают. Да, выборы прошли, а осадок остался. Но какие люди в этом осадке! Перечислять не буду, их фамилии в фельетонах нельзя упоминать, можно вечером не дома оказаться. Жаль только, что денег нет, но это уже личное. Зато дети есть. Милые, непоседливые, в кудряшках, бегают, шалят, орут, бьют стёкла, матерятся и поют рекламу. И всё в моём подъезде. Так что радует пока только погода. Не знаю, как на улице, а в подъезде, спасибо коммунальщикам, сухо, чисто и тепло. Могло быть, конечно, и почище, но у них, у коммунальщиков, свои понятия о чистоте. Кто был в Таджикузбекистане, тот поймёт. А вне подъезда что творится? Полицейские лютуют, продавцы обманывают, автомобилисты давят, повара травят, доктора калечат… Нет, лучше здесь, в подъезде, всё переждать.

Срочная работа!Гараж, купленный Архипычем для синей «Волги», располагался в кооперативе рядом с учреждением, где он служил, но от квартиры его был далековато.

Добираться от гаража до дома надо было с пересадкой, вначале троллейбусом, а затем автобусом, набитыми не всегда дружелюбными, но часто подпитыми согражданами. Тратить на дорогу сорок – пятьдесят минут было обычным делом. Но выбирать не приходилось. Еще повезло, что гараж хоть к чему-то был близко расположен.

Сегодня шеф приказал срочно дать предложения по улучшению организации трудового процесса, разумеется, в конце дня, и, само собой, предложения предоставить к началу следующего. Оставаться на работе не хотелось, и Архипыч, взяв необходимые документы, решил сделать требуемую работу дома, уютно устроившись после ужина на кухне. Он сложил бумаги в черный дипломат, запер кабинет, сдал ключи вахте и отогнал машину в гараж.

Подходя к дому, он с досадой вспомнил, что черный дипломат остался в машине. Чертыхаясь и проклиная себя, на чем свет стоит, он снова втиснулся в автобус, идущий от родных стен в сторону солидного учреждения. В спину его пихала неудобной угловатой сумкой беспокойная старушка, а в лицо крепко веяло дыхание гражданина, закусившего чесноком и донским салатом местный самогон, изготовляемый, судя по запаху, из пропитанных лизолом шпал. В троллейбусе старушку заменил суетливый потный толстяк, а гражданин, судя по запаху, остался тот же. И часу не прошло, как Архипыч бодрой походкой подходил к своему гаражу.

Записки одного гения

1. 10. 200* г.

Вчера возвращался с дружеской поэтической вечеринки, глядел спьяну на звезды, и вот какая мысль залетела в мою голову!

Это колько же это я опередил свое время и свою эпоху, братцы! Просто оторопь берет! Насколько же я чувствую, провижу дальше, тоньше и ярче всех остальных! Но кто же может это оценить – вот в чем вопрос?

Впрочем, ведь это и неудивительно, что мы, когорта избранных, плеяда гениев, и вообще духовные титаны человечества, не поняты современниками. Нас могут оценить лишь потомки, нам нужна многовековая перспектива. Ведь жил же в безвестности Рубенс! Был неведом широким массам и Вильям Шекспир… Да вот и я – кому нынче известен?

О, Млечный путь! Млечный путь! Величественное, потрясающее зрелище! Некоторых звезд уже, возможно, давным-давно нет – а они все тянут к нам свои лучи из космической бездны через тысячелетия и безмерные пространства.

Не так ли светят через века своим потомкам Шекспир, Данте, Пушкин и я? Не суждено ли и мне сиять в этом созвездии великих блистательной звездой, и даже затмить своим сиянием того же Шекспира, Данте и Пушкина?

Как знать, как знать…

Никто не знает, где находится эта сказочная страна. Она окружена хрустальными горами, поднимающимися до самых облаков. Там текут прозрачные реки, на берегах которых растут удивительные сказочные растения. В этой стране всегда тепло. Днем всегда светит солнце, а по ночам, когда нужно, идет теплый, ласковый дождик. И живут в этой стране не люди. Живут в ней музыкальные инструменты.

По улицам прогуливаются важные фаготы с флейтами под ручку. Вон в повозке, запряженной парой басовых ключей, едут контрабас с виолончелью. А вот и заспанная скрипка выглядывает из своей квартиры-футляра. Она всю ночь играла на свадьбе у подруги гитары и кларнета. По улице на рынок спешит домохозяйка-домра. Молоденькие балалайки, сидя на лавочке, весело тренькают своими еще не окрепшими струнами. Пара скрипичных ключей вертит хвостами около колбасной лавки, выпрашивая подачку.

Откуда появляются инструменты в этой стране, никто не знал. Ходили слухи, что их делают добрые гномы, что живут в хрустальных пещерах. Они делают инструменты из волшебных деревьев с берегов прозрачных рек. И еще из чистого подземного металла, который добывают в своих пещерах. И потом, вдохнув в них жизнь, выносят наверх. Это происходит темными безлунными ночами. Так это, или не так – никто не знает. Просто по утрам на скамейке в парке или на крыльце дома обнаруживается новый музыкальный инструмент. Это мог быть и барабан и гитара, а то и просто смычок для скрипки или виолончели. Этот инструмент как ребенок, еще ничего не знает и не умеет. Его надо воспитывать и учить. Как и в большом мире людей, для этого были детские музыкальные сады и музыкальные школы. И была даже консерватория.

Пьяная охота

Озеро замерло в послеобеденной дрёме. Молчал старый лес, полукольцом окружавший зеркальную гладь. Даже неугомонный ветерок, казалось, уснул среди ветвей раскидистой ивы, опустившей концы ветвей в прохладную воду. Лишь изредка посвистывала в камышах какая-то неугомонная пичуга. Да ещё толстая лягушка, разомлев на пологом берегу, для порядка нехотя периодически квакала. Ей было лень, но привычка брала своё.

Из-под обрывистого берега, заросшего длинной обвислой травой, осторожно выглянула утка. Повертев головой в разные стороны и убедившись, что опасности поблизости нет, она тихонько крякнула и выплыла на открытое место. Следом за ней нетерпеливой гурьбой выскользнули пушистые утята и тут же затеяли весёлую игру.

День постепенно клонился к вечеру, не предвещая никаких неожиданностей.

Где-то вдалеке возникло неясное гудение.

Утка тревожно крякнула и, собрав малышей, быстро удалилась в заросли камыша. Лягушка нехотя оторвала от тёплой земли брюхо и плюхнулась в тину, настороженно выставив над водой свои лупалки, словно перископы.

Звук постепенно приближался, становясь громче. И вот из-за косогора с рычанием выскочил пятнистый автомобиль. Спустившись к берегу, он на полном ходу круто развернулся за несколько метров от воды и, выбросив из-под широких колёс комья грязи, остановился, как вкопанный. Мотор замолк, и в наступившей тишине, лязгнули открывшиеся дверцы.

Буро
Вот так бывает в жизни нашей сложной.

Всевышний перепутал адресок,

И гордая душа орла - под толстой кожей

Того, кто обречен топтать песок.

Ослепительно яркий диск солнца стоял в зените. Казалось, что от его безжалостных лучей выгорела даже синева неба. Тонкая красная пыль облаком стояла над тропой, по которой прошли слоны. Старый мудрый слон Буро вел свое стадо на водопой. До реки оставалось уже совсем немного. Сейчас они поднимутся на песчаную гряду и увидят реку. Прозрачная, прохладная вода, а на берегу так много вкусной, сочной зелени. Но Буро не прибавлял шаг. Все так же мерно ступали его огромные ноги по протоптанной поколениями его предков, тропе. Все так же красная пыль клубами поднималась при каждом его шаге. Бедные слонята, они казались вылепленными из красной глины – настолько плотно их облепила эта пыль. И только маленькие детские глазки спрашивали у огромного Буро – далеко ли еще идти? Но старый слон был погружен в свои невеселые мысли, а его ноги, казалось, сами шагали по знакомой тропе. Буро не умел считать, но он знал, что он очень стар. Он уже был вожаком стада, когда родился слоненок Таам. А теперь это уже взрослый слон, и он будет вожаком, когда Буро уйдет в Долину Снов. Буро вспомнил свою мать, старую слониху Маго. Как она смеялась над ним, когда маленький и несмышленый Буро рассказывал ей свои детские сны. Он рассказывал ей, как он летал под облаками. И говорил, что когда вырастет, станет птицей. Мать ласково шлепала его хоботом по загривку и говорила: - Только высоко не залетай.

Кикимора
В низине, среди пологих холмов, блеснула голубизной вода. Дуплистые вербы и плакучие ивы венком обложившие берега ставка, колыхались волнами под легким ветерком, свечки камыша пускали пух, и он, будто легкий туман, ложился на воду.

Хотя воды-то, собственно, и видно не было. Почти всю поверхность ставка зеленым ковром покрывала ряска, и только на середине светились синевой чистые окна.

С первого взгляда видно было, что ставку этому, может, лет сто, или больше, и люди не наведывались сюда очень давно. Древняя гать, перегородившая протекавший тут когда-то ручей, буйно поросла бурьяном, ежевикой и крапивой. В этих зарослях совсем затерялись составленные из дубовых досок шлюзы, вода тихо и незаметно сочилась через подгнившие доски, уходила в поросший тальником луг. Настоящая нетронутая красота.

Кидь - есть!
Отдыхали мы как-то. Вынуждены были пойти у жен на поводу. Уже несколько раз они нам заявляли, теперь, прямо ультиматум какой-то:

–Вот вы все ездите по своим рыбалкам, отдыхаете по полной программе, а мы вечно дома сидим и никаких таких красот не видим. Хоть разочек взяли бы с собой!

Ладно бы, только жены. Друзья - товарищи, знакомые разные, не рыбаки и не охотники, а так, любители-отдыхающие, тоже с подобными просьбами пристают. И настырно так.

Объясняем: не отдых это вовсе, а тяжелый труд. Тут и неудобства всякие, и погодные перипетии, и комары с мошкой жить не дают. Такое, даже для бывалого мужика трудно, а человеку непривычному – и вовсе худо. Не верят. Пришлось, скрепя сердце, своими интересами поступиться и семьи на природу вывезти. Не на настоящую рыбалку, а так, на отдыхательный вариант. (Тут некоторые пояснения дать надобно.)

Команда наша непростая, рыбачки в ней люди давнишние, тертые, и просто так на какое-то мероприятие не заманишь. Мы только тогда рыпнемся, когда в перспективе маячит либо трофей особенный, в смысле размера, либо диковинный его вид. Щучка за червонец весом, например, нельма, или таймень. Даже если купленную снасть обкатать надо или новую приманку опробовать – все равно это делается в боевых условиях.

Когда же близкие пристают или начальство просит вывезти – приходится уступать. Куда ж денешься, жизнь есть жизнь. Устраиваем тогда просто отдых на воде, с ухой, шашлыками, пивом и прочей ерундой. Хотя, конечно, стараемся, чтобы и в таком мероприятии хоть какой-нибудь положительный результат был.

Рыбалка
С самого начала все шло как-то не так. Целый вечер я метался по квартире, никак не мог найти запропастившиеся куда-то снасти, одежду и прочую экипировку. Оттого психовал, устраивал допрос с пристрастием сыновьям, и выяснял отношения с женой. Все отнекивались: не знаем, мол, и недокасались.

Я еще и еще раз заглядывал в разные шкафчики, шарился на антресолях, перерыл весь балкон, дважды съездил в гараж и только к полуночи, кажется, собрался.

Оставшиеся пару часов сна превратились в сплошные мучения. Только слеплял веки, перед глазами настырно ставали разные кошмары, которые иногда случаются на рыбалке и охоте – в общем, всяческая белиберда. С ужасом и с замиранием сердца просыпался за ночь раз пять, вскакивал весь в холодном поту и таращил глаза на будильник. Как бы не проспать…

В четыре утра – темень и дождь. Дождь сильный, а синоптики обещали погоду. Едем, настроение паршивое. Дорога раскисла, ямы и колдобины залиты водой, и где какая глубина – неясно. Дважды пихали машину, последний раз показалось, что засели основательно. Насмерть. «Уазик» повис на мостах, вокруг сплошная болотина, деревца чахлые, и зацепиться не за что.